Цитаты в теме «высота», стр. 7
О русском народе
Чтоб судить о нравственной силе народа и о том, к чему он способен в будущем, надо брать в соображение не ту степень безобразия, до которого он временно и даже хотя бы и в большинстве своем может унизиться, а надо брать в соображение лишь ту высоту духа, на которую он может подняться, когда придет тому срок. Ибо безобразие есть несчастье временное, всегда почти зависящее от обстоятельств, предшествовавших и преходящих, от рабства, от векового гнета, от загрубелости, а дар великодушия есть дар вечный, стихийный дар, родившийся вместе с народом и тем более чтимый, если и в продолжение веков рабства, тяготы и нищеты он все-таки уцелеет неповрежденный, в сердце этого народа.
Я думала о том, что бы Крис хотел, чтобы я сегодня сказала. Какой бы совет он мне дал, который был бы чем-то вроде: «А знаешь, детка, к чёрту. Эти ребята знают обо мне всё. Расскажи ему о ком-нибудь другом». Я решила, что расскажу кое-что о герое Криса. О человеке по имени капитан Джо Кангега. В 1960 году забравшись в воздушный шар из фольги, капитан Джо поднялся на высоту 32 километра в стратосферу, а затем вооруженный только парашютом он прыгнул. Он падал 4 минуты 36 секунд, достигнув скорости 740 миль в час перед тем, как открыл свой парашют за 5 километров до земли. Раньше этого не делал никто и не повторил до сих пор. Он сделал это просто потому, что мог. И вот за что Крис любил его, потому что Крис говорил «да». Он говорил «да» всему. Он любил каждого. Он был самым храбрым парнем. Человек, которого я знала. И вот почему он выпрыгивал из воздушного шара каждый день, потому что мог. Потому, что был. И вот почему И вот почему Мы Мы любили его!
Ты когда-нибудь плыл по широкой воде,
Обнимающей плотно и бережно тело,
И чтоб чайка в то время над морем летела,
Чтобы облако таяло в высоте?
Ты когда-нибудь в зной
Добре дал до ключа,
Что коряги и камни обегает журча,
Что висящие корни толкает и лижет
И на мох серебристые шарики нижет?
Ты ложился и пил этот холод взахлёб,
Обжигая им пыльные щёки и лоб?
Ты когда-нибудь после
Очень долгой разлуки
Согревал своё сердце о милые руки?
Ты когда-нибудь слышал,
В полутьме, в полусне,
Дребезжащий по крышам
Первый дождь по весне?
И ребячья ручонка тебя обнимала?
И удача большая в работе бывала?
Если так, я почти согласиться готова —
Счастлив ты
Но ответь на последний вопрос:
Ты когда-нибудь сделал счастливым другого?
Ты молчишь?
Так прости мне жестокое слово —
Счастья в жизни
Узнать тебе не довелось!
Ты ждешь его
теперь,
когда
Вернуть его назад нельзя...
Ты ждешь.
Приходят
поезда,
на грязных
спинах
принося
следы дорожных передряг,
следы стремительных
дождей...
И ты,
наверно, час подряд
толкаешься среди людей.
Зачем его здесь ищешь ты —
в густом водовороте слов,
кошелок,
ящиков,
узлов,
среди вокзальной
суеты,
среди приехавших
сюда счастливых,
плачущих навзрыд?..
Ты ждешь.
Приходят поезда.
Гудя,
приходят поезда...
О нем
никто не говорит.
И вот уже не он,
а ты,
как будто глянув с
высоты,
все перебрав в
своей душе,
все принимая,
все терпя,
ждешь,
чтобы он простил тебя.
А может,
нет его уже...
Ты слишком поздно поняла,
как
он тебе необходим.
Ты поздно поняла,
что с ним
ты во сто крат сильней
была...
Такая тяжесть на плечах,
что сердце
сплющено в
груди...
Вокзал кричит,
дома кричат:
«Найди его!
Найди!
Найди!»
Нет тяжелее ничего,
но ты стерпи,
но ты снеси.
Найди его!
Найди его.
Прощенья у него
проси.
Если коротко и о личном — что за дело, кем я жива?
Все в порядке, живу отлично, иногда выдаю слова
Порционно, по ложке к чаю, лучше с медом — они горчат.
Я еще иногда скучаю, но уже не зовут врача,
Не сдают меня с рук на руки и не шепчутся «се ля ви».
До безумия близоруки мы бываем, бродя в любви.
Но за эти смешные шрамы — благодарность, а не хула.
И за сбои кардиограммы, и за все, что сполна взяла
От безумия и полета до падения с высоты.
Доктор, я ведь влюблюсь в кого-то?
Доктор, может быть, это ты?
Рассветный ветер с доброй вестью влетел в проем моих дверей,
Шепнул: «Идет на убыль время твоих несчастий и скорбей!»
Так отдадим певцам в награду свои разорванные платья
За вести утреннего ветра! Он прежних вестников добрей.
О красота, с высот эдема в мир принесенная Ризваном*,
Внемли молениям сокровенным! О Гурия, приди скорей!
В Шираз вступаю я под сенью небесного благоволенья;
Хвала тебе — любовь дарящей, хвала владычице моей!
С твоим венцом хотел сравняться мой войлочный колпак дервиша,
Склонись к раскаянию безумца, тревогу дум моих развей!
Луна безмолвная, бывало, моим рыданиям внимала,
Когда твой голос доносился из пышного шатра царей.
Хафиз до солнца подымает победоносные знамена,
Найдя прибежище у трона прекрасной гурии своей!
* - Ризван — в Коране ангел, стоящий стражем у врат рая.
О КРАСОТЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЛИЦ
Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица — подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Иные холодные, мертвые лица
Закрыты решетками, словно темница.
Другие — как башни, в которых давно
Никто не живет и не смотрит в окно.
Но малую хижинку знал я когда-то,
Была неказиста она, небогата,
Зато из окошка ее на меня
Струилось дыханье весеннего дня.
Поистине мир и велик и чудесен!
Есть лица — подобия ликующих песен.
Из этих, как солнце, сияющих нот
Составлена песня небесных высот.
Кому моря, кому-то твердый берег,
Кому снега, кому-то высота.
Но все, что нужно мне, — свет в твоем окне
И твоя любовь в сердце.
День. Привет. Ну вот и снова вместе.
Ну как там жизнь, на том краю земли?
Там тоже верят, ждут, ищут свой маршрут,
Сердцу свой приют
Не может быть, что все проходит без следа
И ничего не повторить
Не может быть, что зря срывается звезда,
Не может быть, не может быть
Не может быть, что мы являемся сюда
Поговорить, поговорить
Не может быть, что не сбывается мечта,
Не может быть, не может быть
Тому, кому неведомы дороги,
Тому судьба и крыльев не дает.
Того любовь не ждет,
Только горизонт, если повезет, если
Взмах крылом и небо под ногами,
Край, куда не ходят поезда,
И где горит звезда, верная звезда,
И жива мечта.
Что было до большого взрыва? Дело в том, что не было никакого «до». До большого взрыва время не существовало. Рождение времени — результат расширения вселенной. Но что будет, когда вселенная перестанет расширяться и движение пойдёт в обратную сторону? Какой тогда будет природа времени? Если теория струн верна, во вселенной есть девять пространственных измерений и одно временное. Можно предположить, что в начале все измерения были переплетены. А после большого взрыва выделились три известных нам — высота, ширина и глубина. И ещё одно временное измерение, известное нам, как время. Остальные шесть остались в зачаточном и перекрученном состоянии. Если мы живём в мире перекрученных измерений, как же мы отличаем иллюзию от реальности? Мы привыкли, что время движется только в одном направлении. Но что, если одно из других измерений не пространственное, а временное?
— Я искал эту вашу книжку про лес.
— О, и как вам, понравилось?
— Никак не могу закончить, слишком тревожная.
— Тревожная?
— Угу. Вот, сами посудите. «Ранним майским утром в небе стрижи летали на огромной высоте беззаботно счастливые. Но вот, вот один из них набросился на другого, вцепившись когтями в спину, и, вмиг разучившись летать, стали приближаться к земле в смертельном падении. И вдруг они издают, издают пронзительный громкий крик экстаза». И на таких примерах изучают естествознание в Гэмпшире?
— Вообще-то я собираюсь покончить с собой до восемнадцатилетия.
— Я думаю, ты понимаешь, что шутка должна быть смешной.
— Это не шутка. Смотри, я составила список «Способ самоубийств», например, жертвоприношение, падение с высоты. Я не знаю, какой способ лучше. Я слышала о приготовлении печени, потом ты собираешь свои кусочки
— Хватит, Грета, хватит!
— В тоже время я составила список того, что хочу совершить перед тем, как умру. Например, хочу съесть насекомое, но это я уже сделала. Хочу поучаствовать в драке с огромным парнем. Не спрашивайте. Дальше я хочу научиться рисовать и может быть сделать тату. Это то, что я хочу сделать. В общем жить так, как хочу и потом покончить жизнь самоубийством. Почему нет? Мне надоело так жить.
Однажды, когда господин Сано Укё собирался перейти на другой берег реки Такао, оказалось, что мост ремонтируют и одну сваю никак не могут вытащить. Господин Укё соскочил с коня, крепко ухватился за сваю, издал крик и начал тянуть ее вверх. Раздался оглушительный треск, и, хотя он смог поднять сваю на высоту собственного роста, дальше она не шла и вскоре погрузилась в воду. По возвращении домой он почувствовал себя плохо и внезапно умер.
Когда похоронная процессия пересекала мост Такао, направляясь в храм Дзёбару, тело выскочило из гроба и упало в реку. Шестнадцатилетний прислужник из Сюфукудзи немедленно прыгнул в реку и ухватился за покойника. После этого все бросились к реке и вытащили труп. Поступок юноши произвел большое впечатление на главного монаха, и он велел другим прислужникам брать пример с этого молодого человека. Говорят, что впоследствии он стал очень знаменитым монахом.
Когда Фукахори Магороку все еще жил на иждивении своего отца, однажды он поехал охотиться в Фукахори, и его слуга, приняв его в темном кустарнике за дикого кабана, выстрелил из ружья и ранил в колено, что привело к тому, что Магороку упал с большой высоты.
Слуга, ужасно расстроенный, разделся до пояса и собирался совершить сэппуку. Магороку сказал: «Ты можешь вспороть себе живот и потом. Я неважно се¬бя чувствую, поэтому принеси мне воды, чтобы я мог попить». Слуга бросился искать воду для своего хозяина, принес ее, и за это время немного успокоился. После этого он снова собирался совершить сэппуку. но Магороку снова остановил его. По возвращении домой Магороку попросил своего отца, Кавдзаэмона, простить слугу.
Кандзаэмон сказал слуге: «Это была непредвиденная ошибка, поэтому не беспокойся. В такой ситуации нет нужды лишать себя жизни. Продолжай спокойно выполнять свой долг».
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Высота» — 359 шт.
